Название: О естественном и безобразном
Автор: Обычный сумасшедший
Бета: Сам себе Шаман
Пейринг: Тони Старк/Брюс Беннер
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Предупреждение: Мпрег, ангст, научная лексика!
Саммари: «Повеситься. Повеситься было бы неплохим вариантом.»
Дисклеймер: персонажи принадлежат не мне. Сей фик есть не более чем эксперимент и попытка взглянуть на жанр с другой стороны.
читать дальше«Брюс, где ты? Я тебя уже 15 минут жду» – высветилось на экране телефона сообщение от Старка. Тони всегда был нетерпеливым. Но на этот раз он беспокоился не зря.
Брюс Беннер уже час как должен был быть на ногах, а полчаса назад — пить кофе со Старком, прежде чем направиться в свой отдел. Но уже неделю следовать этому милому привычному расписанию становилось все труднее. И вот сейчас – голова болела ужасно, к горлу подступала противная тошнота. И с самого утра было такое кошмарное настроение, что сейчас ему приходилось еще и усердно делать дыхательные упражнения, успокаивая Халка.
Еще через несколько минут, все-таки подавив беспокойство и тошноту, Беннер поспешил к Тони. Тот уже поджидал его у дверей в лабораторию со стаканом кофе.
— Все в порядке? – первым делом спросил Старк, едва взглянув на друга.
Брюс и правда выглядел неважно: толком не причесанный, с голубоватыми кругами под глазами, он был похож на человека, не засыпавшего всю ночь — хотя спал он больше обычного.
— Знаешь... Я, пожалуй, сегодня не буду работать. Приболел я что-то, – ответил он, глядя куда-то в сторону, – Спасибо за кофе, Тони. Но меня от него сейчас может стошнить.
— Ого, – Старк отхлебнул из стаканчика Брюса и пристально посмотрел тому в глаза, – Да, приятель, лучше тебе и правда пока отлежаться. А лучше обратиться к врачу. А то у тебя лицо что-то... зеленоватое.
Беннер непроизвольно вздрогнул.
— То есть нет, конечно, не в этом смысле! – поправился Старк, – И давно это у тебя?
— Да что-то уже с неделю.
— Ха-ха, а морепродуктов с джемом тебе случайно не хочется, а, Брюс? – Тони засмеялся, по-видимому, попытавшись разрядить обстановку этой шуткой.
Брюс нахмурился. Морепродуктов ему не хотелось. И другой странной пищи тоже. Но он только сейчас понял, что уже несколько дней не может переносить запаха кофе. Это могло быть...
— Знаешь, Тони, ты прав насчет врача. Уж слишком мое состояние похоже на гормональный дисбаланс... Сам понимаешь, как это может быть опасно.
— Да уж, – Тони допил оставшийся кофе, – Перекос с адреналином — это то, что нам нужно меньше всего. Сходи проверься. И... – он улыбнулся уголками губ, - как выздоровеешь — заскочи ко мне, ладно? Уже две недели мы не...
— Да, – улыбнулся в ответ Беннер, вытирая внезапно выступивший пот со лба, – не занимались совместными исследованиями. Обязательно, Тони.
— Давай, приходи в себя, Брюс, – Старк похлопал его по плечу, – можешь ехать в больницу прямо сейчас, я договорюсь, чтобы они приняли тебя вне очереди.
***
Доктор Барбара Тейлор, одна из лучших врачей Штатов, пожилая седовласая женщина, сохранившая красоту и грацию, сидела напротив Беннера и внимательно его разглядывала. Пожалуй, слишком внимательно, так что Брюс снова почувствовал иррациональную нервозность.
Он сдал анализ крови, и пока он ждал результаты, доктор Тейлор заполняла его больничную карту.
— У вас бывали ранее проблемы с эндокринной системой?
Брюс кашлянул и наклонился к ней, глядя в глаза.
— Гкхм! Вы записывали, доктор? Меня зовут Брюс Беннер.
Она секунд пять помолчала, а затем снова склонилась над бумагой.
— Да. Конечно. Извините меня. Так вот... Подозрений на заболевания щитовидной железы не было?
Так нескончаемо долго длился этот бессмысленный допрос. К чему это все? – думал про себя Беннер. Никто не знал его организм лучше, чем он сам. Когда уже будут результаты?.. Снизу верх опять накатила волна тошноты, заныло где-то в животе, и раздражительность вдруг сменилась страхом. Что это за странная болезнь? Не повлияет ли это на другого парня? Он столько работал над самоконтролем, а теперь, за считанные дни, это вдруг стало в разы труднее. Сжав кулаки, он снова вернулся к разговору с врачом. Она еще порасспрашивала его о психических расстройствах и о болезнях родителей, и отпустила ждать в коридор.
Брюс ждал на диванчике в ослепительно белом и чистом коридоре. Он даже улыбнулся от мысли о том, как давно он не был в нормальной больнице, где соблюдены все санитарные нормы, а врачи и медсестры все вежливые и заботливые. И есть даже кофейный аппарат... От мысли о кофе его лицо снова скривилось. «Да что за черт?» – выругался он про себя.
— Доктор Беннер? Можно вас на минуточку? – выглянула из-за двери Тейлор. Вид у нее был, мягко говоря, странный. Она изо всех сил пыталась казаться спокойной, но от напряжения, исходившего от нее, казалось, можно зажечь лампочку.
— Что показал тест? – спросил Брюс, зайдя в кабинет.
— Знаете... Результаты надобно перепроверить, этим сейчас как раз занимаются... – она задумчиво закусила губу, – Пока проверка не закончена, вы не согласитесь на еще одну несложную процедуру?
— Какую? – Беннер сглотнул слюну.
— О, не волнуйтесь. Просто УЗИ.
— Что ж, как скажете, доктор...
Беннер лежал, слегка ежась от холодного неприятного геля, и не отрывал глаз от врача. Доктор Тейлор, глядя на монитор, все больше и больше менялась в лице. Ему даже показалось, что в какой-то момент в ее глазах (а из-за маски видны были только они) мелькнуло что-то, похожее на ужас. Становилось все больше не по себе.
— Что ж, можете одеваться, доктор, – пробормотала она, снимая маску, – и вот, кстати, ваши анализы, – она подала ему лист с результатами.
— Что-то я не пойму... – Брюс надел очки, пытаясь разобраться в цифрах, – повышенный пролактин? У меня что, опухоль гипофиза?
— Это первое, о чем мы подумали, доктор Беннер. Но, если сравнить с остальными показателями — выходит, что нет.
Брюс нервно бегал взглядом по строчкам.
— Стоп, стоп, стоп. Хорионический гонадотропин? Это какая-то ошибка! Такого просто быть не может, – он резко снял очки, – Доктор, перепроверьте еще раз, пожалуйста.
— Это уже ни к чему, – Тейлор повернула экран монитора к Брюсу, – вы понимаете, что это такое?
Вглядевшись в изображение на экране, Беннер посерел. Это была какая-то чушь. Безумие. Должно быть, это просто идиотический сон... Но совершенно реальная доктор Тейлор с улыбкой тронула его за плечо и без тени иронии произнесла:
— Доктор Беннер, я поздравляю вас. Вы первый в мире мужчина, которому удалось забеременеть.
— Д-да, конечно, – еле пошевелил губами он, а затем резко повернул к ней лицо, – Пожалуйста, никому и ничего не говорите. Я свяжусь с вами в ближайшее время.
***
«Старк, нам надо поговорить. Очень срочно.», – отправил Беннер смс, когда такси уже подъезжало к дому.
«занят, давай через полчаса», – незамедлительно последовал ответ.
«Тони. Немедленно.» – Брюс так сильно сжал телефон рукой, что, казалось, экран вот-вот треснет.
Наотрез отказавшись разговаривать в коридоре или в кафетерии, Беннер затащил-таки Старка в свою комнату и запер дверь.
— Да что такое с тобой? – опешивший Тони был выдернут прямо из мастерской, и даже не успел снять рабочие очки.
— Старк. Мне нужно много денег. И опять в больницу. Или... Нет. То есть да. Это мне нужно сейчас.
— Чего? Беннер, у тебя точно не нашли каких-нибудь повреждений мозга? А то твой речевой центр что-то лагает.
Брюс прерывисто вздохнул и обессилено сел на кровать. Тони прокашлялся и сменил тон:
— Слушай, много денег — это вообще не проблема. Но что у тебя там такое нашли, что ты трясешься, как в припадке?
— А я трясусь?
— Очень.
Беннер и правда заметил, что его бьет крупная дрожь. Благо, Тони когда-то оставил в его комнате бутылку с виски, так что теперь он потянулся за ней и сделал небольшой глоток. Старк подошел к нему, опустив ему руки на плечи и немного сжал их в попытке успокоить друга.
— Понимаешь, Тони, врачи не нашли у меня ни опухолей, ни серьезных отклонений в эндокринной системе — ну, кроме тех, которые у меня по вине зеленого парня, – ничего не нашли!..
— Ну, так в чем же проблема?
— Да, ничего не нашли, – совсем обреченно повторил Брюс, – только беременность.
Старк несколько раз моргнул и отошел. Затем открыл рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрыл. Почесал бороду и, видимо, не придумав ничего лучше, спросил:
— Настоящую?
— Да. Самую что ни на есть настоящую.
— Вот это да. А как такое возможно вообще?
Брюс сам не знал, как такое могло быть возможно. Правда, некоторые мысли на эту тему уже посетили его, пока он ехал в такси, но тогда в голове у него был такой хаос, что эти идеи сразу же затерялись. Сейчас же ему на ум приходило только одно объяснение.
— Мне кажется, это одно из непредвиденных последствий моей мутации. Видимо... ох, ну кто бы мог вообще об этом подумать? Я даже не мог представить, что мне следовало бы поинтересоваться этим вопросом и хоть как-то его изучить, – Беннер опустил голову на руки и замолчал.
Через полминуты молчания заговорил Тони:
— Слушай, Брюс. А ведь это охренительно. Ты понимаешь, насколько это большая удача?
— Ты с ума сошел, Старк?!
— Нет, ты подумай. Мало того, что ты получишь миллион баксов, так это еще такой прорыв в биологии!
— Тони, даже не...
— Погоди, Брюс, дослушай! – Старк от возбуждения даже зашагал по комнате, – Разве ты не мечтал об этом? Это продвинет науку лет на пятьдесят вперед. — Это обеспечит материалом для исследований тебя на всю жизнь и кучу твоих коллег – на многие-многие годы вперед! Неужели это не круто...
— Да-да, все это звучит прекрасно, но знаешь, Тони, что-то мне совсем не хочется быть материалом для исследований. Снова.
Старк запнулся. Беннер отхлебнул еще немного виски и медленно, четко произнес:
— Я не собираюсь позволить этому произойти. Сейчас мне необходимо найти приемлемый способ абортировать это, а затем заплатить доктору Тейлор – столько, сколько она попросит – чтобы об этом никто не узнал.
— Но почему?
— Ты бы видел ее глаза, Тони... Это глаза человека, который увидел клад, готов вцепиться в него и не дать воспользоваться им кому-то еще. И так, я уверен, отреагировали бы все медики и биологи мира.
— Так что тебе мешает самому воспользоваться этим кладом?
— А то, что я этого не хочу, ясно? – Брюс вдруг ощутил, что у него щиплет в носу, а голос как-то предательски подрагивает, – Я хочу – я всегда хотел – просто жить как нормальный человек, понимаешь?
Чертовы гормоны делали свое дело – Беннер был готов вот-вот разрыдаться, и от понимания этого на душе было еще гаже. В кого он превращается теперь?..
Тони стоял над ним, плотно сжав губы, и внимательно рассматривал, боясь прикоснуться. Потом взял друга за руку, присев на край кровати.
— Эй. Я понимаю, у тебя шок и все такое. Да у любого был бы шок, пожалуй. Но ты все же подумай на тем, что я сказал. Не спеши, а? Все-таки это уникальный шанс. И, кроме того, там мои гены! – попытался усмехнуться Старк, но улыбка вышла немного кривая.
— Знаешь, где еще твои гены? – вдруг взорвался Брюс, – Там же, куда тебе стоит засунуть твои советы!
— Воу, док! Спокойней, приятель! – Тони моментально вскочил с кровати, – Это была шутка! А у тебя зрачки уже того...
Беннер, сжав зубы, сделал еще пару глубоких вдохов и снова опустил голову на руки. «Тони... Я совсем не в порядке. Пожалуйста, оставь меня одного», – это все, что он мог прошептать, все еще выравнивая дыхание и сердечный ритм. Старк послушно вышел за дверь, предусмотрительно оставив другу бутылку с виски.
Оставшись один, Брюс упал на кровать лицом вверх и уставился в потолок, постепенно приходя в норму. На самом деле все было сложнее, чем то, что он сейчас говорил Старку. В принципе, Старк был в определенном смысле прав, и даже в его довольно жестоких словах было зерно рациональности. Скажи ему кто-то, что у него была бы возможность изучить такой невероятный феномен, он бы, наверное, просто прыгал от счастья. А если бы ему сказали, что он сможет наблюдать это в реальном времени, узнать, как это ощущается, проникнуть в святая святых этой загадки… Он бы бросился в это, не раздумывая. Вспоминая себя в молодости, Беннер попытался представить, как бы он мог воспринять это тогда. Вполне возможно, что тогда бы желание славы и приобщения к передовой науки пересилило все остальное. Это же какая возможность гордо сказать: я – экспериментатор, и я же – эксперимент! Но все же… Все же…
С тех пор он изменился. Слишком сильно, как ему казалось, чтобы всерьез предаваться воспоминаниям о прошлом. Столько времени отношение к нему людей делилось на две категории – стремление использовать его как «материал для исследований» и животный страх – а нередко они еще и совмещались… Да, кстати, сколько? Лет шесть? Семь?
Лишь совсем недавно он с удивлением и радостью открыл, что возможно и совсем другое – благодаря Тони Старку, и благодаря ему же он начал привыкать чувствовать себя нормально. Не более, но и не менее в безопасности, чем другие люди. Оказалось, что делать то, что хочется – тоже вполне нормально, а работающие с ним в отделе ученые смотрят на него как на коллегу, а не как на инвалида или диковинное чудовище. И, главное, он принял себя и начал привыкать к мысли, что окружающие принимают его. Но, как известно, к хорошему привыкаешь слишком быстро.
Дыхание Брюса выровнялось, и риск трансформации практически исчез, но полегчало ненамного. Он положил руку на живот, и тут же его передернуло – от накатившей волны иррационального ужаса и омерзения. Конечно, не ему, Брюсу Беннеру – человеку, превращающемуся в гигантского зеленого монстра – говорить о неестественности. Тем более, что раз уж что-то произошло, то неестественным оно быть не может – может быть просто неизученным.
Но естественное вполне может быть – и часто бывает – уродливым, неполноценным, бесполезным.
А изучать это в одиночку было сложно и страшно. Он-то умел кое-как управлять состояниями своей психики, а значит, и гормональным балансом, но изменения пошли слишком быстро и непредсказуемо. А если кто-то и решится ему помочь, не посадив в клетку, как лабораторную крысу…
Мысль о клетке заставила его резко вскочить, отчего снова повторился приступ тошноты. Вот! Вот где была действительно серьезная проблема. Если все оставить как есть – стресс будет усиливаться, трансформации могут участиться… В какой-то момент он просто перестанет быть способным сдерживать их. От этой мысли он немедленно покрылся холодным потом, но тут же сам себе возразил: ведь эти стрессы можно снижать с помощью тех же гормонов, которые вырабатываются при беременности у женщин! Но тогда… Что случится тогда? Беннеру было достаточно знать, что избыток женских гормонов может сделать с организмом обычного мужчины, чтобы сразу же отмести и похоронить эту идею. Что же они смогут сделать с его организмом – это было страшно даже представить.
Но, каким бы это все не казалось страшным, его непреодолимо тянуло думать над этим еще и еще. Прав был Старк, несомненно прав – все это очень захватывающе.
От виски начинала немножко кружиться голова. «Ну и пусть кружится», – мрачно усмехнулся сам себе Брюс, доставая сигареты. Курил он крайне редко, от этой привычки он избавился еще в Бразилии, но сейчас он ощущал себя в каком-то переломном моменте своей жизни, в котором не покурить было бы просто обидно; да и злорадное желание навредить… не себе, а этому новому, тоже мелькнуло где-то на задворках сознания.
«Итак, – сказал он про себя, выпуская дым изо рта, – есть я, и моя физиология и геном отличаются от того же у обычного человека. Но не настолько, чтобы я не мог считаться человеком, хотя бы технически. Да, кстати, неплохо было бы сделать свою хромосомную карту… А теперь, оказывается, я могу забеременеть, оставаясь при этом мужчиной, да еще и увеличивая риск превращения в Халка – хотя пролактин же увеличивает устойчивость к стрессу, разве не должно быть наоборот? Какая же глобальная перестройка произошла в моем теле из-за этого поганого излучения? Или перемены происходили постепенно? Если да – то до каких вообще границ можно растянуть понятие «человек»?!»
От напряжения он начал ходить взад-вперед по комнате. «Вот это да, Тони… Подсунул же ты мне задачку», – он впервые за эти дни улыбнулся по-настоящему. Сердиться на Старка сейчас было бессмысленно – он тем более не мог предположить такого исхода. А за то, что он посоветовал не спешить и подумать, Брюс даже был отчасти благодарен, потому что работа в его мозгу кипела как никогда.
Попытаться довести это дело до конца означало положить себя на алтарь науки. Беннер всегда восхищался теми людьми, которые так поступили, но, откровенно говоря, никогда не хотел испробовать это на себе. Однако имеет ли он, как ученый, право вот так вот взять, и просто избавиться от плода? Ведь это не Халк, к которому сразу протянули свои жадные руки все узнавшие об этом военные – это что-то более фундаментальное. Ошибка в системе, как известно, дает шанс лучше понять саму систему. Впрочем, воодушевление Брюса через секунду сошло на нет – какая разница, если эта возможность была дана ему той же мутацией, что породила зеленого монстра?
Принести в жертву науке самого себя… Звучит благородно. А кого еще? Сколько может быть этих жертв, если он не сможет контролировать себя? Он сжал зубы и снова упал на кровать. Еще одна банальная, но такая болезненная мысль обожгла его, как кислотой. Стоит ли ради этого забыть о нормальной жизни и снова стать мишенью для всех лабораторий, где относятся к тебе, как опасному животному и носителю редкого, но занимательного уродства?
Самое отвратительное – не было никого, кто смог бы в этом его понять. Действительно, кто? Старка регулярно преследовали всякие безумцы, желающие завладеть его технологиями – но не им самим. Никто не сомневался в его полноценности, да он никогда и не терял ее – даже когда пытался приблизить свою смерть. Тони понимал его, но все же не чувствовал это на собственной шкуре. Нельзя забывать также и то, что, по мере развития беременности его психическое состояние наверняка будет все более и более нестабильным. Тони может просто устать от этого. Страх резко сжал горло Беннеру, пульс резко скакнул вверх – и это от того, что он только подумал об этом!
А кто еще? Бетти? Брюс не любил плохо думать о Бетти, но он был точно уверен: в такой ситуации она будет настолько шокирована, что наверняка отвернется от него. А больше никого не было. Беннер вдруг осознал, что он, как несколько лет назад, снова оказался совершенно один. Один на Земле.
Он закрыл глаза и попытался отогнать размышления медитацией, но ему тут же привиделся черный колодец, стены которого все больше вытягиваются ввысь, а он сидит на дне, на все уменьшающемся пятне света, и из темноты к нему тянется рука – зеленая, напряженная – в попытке оттолкнуть его и занять его место на этом пятне…
«Началось», – одними губами прошептал Брюс и поднял веки. Такие образы уже когда-то мелькали в его голове, и это был очень нехороший признак. Вот что, что можно сделать в такой ситуации? И тут же, слегка скривив уголки губ, ответил сам себе: «Повеситься. Повеситься было бы неплохим вариантом.»
Не вставая с кровати, он нащупал стоящую рядом бутылку и глотнул еще раз, спрятав ее затем туда, где ее оставлял Старк. Повеситься было нельзя, поэтому придется еще раз подробнее рассмотреть все возможные варианты.
Закурив еще раз, он непроизвольно стал вспоминать тех беременных женщин в Индии, которых ему приходилось лечить. Конечно, они жили совсем не в тех условиях, в которых он сейчас (и от мысли об этом внутри вдруг больно кольнуло), но в любом случае – осложнений и сопутствующих болезней существовало множество, и шанс, что ему не придется столкнуться с чем-нибудь подобным, был ничтожно мал.
А один раз он даже видел роды. Опыта у него не доставало, чтобы быть за акушера, но местный врач попросил его ассистировать. Возможно, если бы он был медиком, такого впечатления это зрелище на него бы не произвело, а так – оно потрясло его довольно сильно. Человек появляется на свет в страдании – это навсегда отложилось в его памяти.
Естественно, с его организмом такую штуку не провернуть, но ужас, связанный с рождением новой жизни, уже прочно сидел на подкорке.
– Ну, а если представить себе, – медленно произнес Беннер вслух, – что все прошло без жертв и эксцессов. Что появится на свет в итоге?..
Картинки мутантов всех мастей и форм, которых он видел, изучая биологию, поплыли перед его взглядом. В спирте и в формалине, искореженные, желтые, одутловатые и деформированные, но от созерцания которых все равно сложно оторваться… Его снова замутило. Сочетание таких образов и виски дало незамедлительный результат.
Вытирая рот салфеткой, он изо всех сил пытался успокоить колотящееся сердце, но получалось плохо, потому что мысли скакали в его голове совсем бесконтрольно. Никогда вид врожденного уродства не вызывал в нем каких-либо сильных эмоций – до тех пор, пока он не представил, что это может случиться с ним. Его организм может создать такое. И это он представил себе лишь те формы, что уже известны науке!
Сможет ли этот генетический урод прожить хотя бы секунды, или будет мертворожденным? А если сможет?.. Ох. Об этом, похоже, лучше было даже не думать…
После очередного приступа тошноты и трех выпитых стаканов воды Брюс несколько успокоился. Вытерев пол возле кровати, Беннер с грустью подумал, что, в общем-то, любит детей, и всегда мечтал, чтобы они у него когда-нибудь появились. Но – подумать только! – какая ирония! Теперь такая возможность казалась ему самым ужасным и нелепым, что случилось в его жизни. После того несчастного случая он сразу понял, что – неважно, от Бетти или от кого-либо еще – своих детей ему никогда не видать. Потому что только полный идиот станет передавать такие гены новому поколению. Он вспомнил, что когда-то читал историю о некоем мистере Вуйчиче, который родился без рук и ног, однако женился и завел двоих детей – и, как и тогда, когда он впервые узнал об этом, на него накатила злость. Нет, он бы никогда бы не совершил подобной тупости!
Значит, придется все-таки абортировать. Но как? Возможно, Брюс просто мало об этом знал, но все известные ему способы были совсем не безопасны. Медикаменты — точно нет, а то разовьется такая гипоадрения, что никакие медитации не спасут, и тогда состояние «я всегда зол» перейдет всякие границы. Значит, остается только операция. Хотя и это довольно страшно — как отреагирует на это то дремучее, состоящее из одних инстинктов Я, которое уже теперь, хотя и было в замешательстве, готовилось во что бы то ни стало защищать свое потомство?..
В дверь тихонько постучали.
— Брюс? Брюс, ты как? – послышался приглушенный голос Тони.
Напрягшийся поначалу Беннер облегченно вздохнул. Как же хорошо, что Старк пришел именно сейчас, когда все уже более-менее обдумано, но пока еще голова не совсем распухла от размышлений.
— Я порядке, Тони. Заходи.
Старк очень осторожно и тихо вошел к нему, но увидев, что Брюса уже не трясет, и он даже улыбается, улыбнулся в ответ и привычным шагом подошел к сидящему на кровати другу.
— Ну как, отпустило, приятель?
— Да, как видишь...
— Слушай. Я не должен был так говорить... Ну, то, что я сказал сегодня днем... Ты тут что, безвылазно до сих пор сидел?
Беннер вдруг понял, что совершенно потерялся во времени, сидя здесь с бутылкой виски за закрытыми шторами. Бросив украдкой взгляд на часы, он отметил про себя, что просидел здесь часов шесть.
— Ну, и что ты не должен был мне говорить? – переспросил Брюс, увеличивая свет в комнате.
— Мне не стоило говорить, что это замечательно... Уговаривать тебя... Короче, ты и сам помнишь, – Тони отвел взгляд и скривил лицо – извиняться у него всегда получалось плохо, даже в тех редких случаях, когда он действительно этого хотел.
— Да ничего. Я просто был в панике, а ты заставил меня думать головой.
— Но трезвыми размышлениями это все равно назвать нельзя, а? Виски от тебя пахнет неслабо. Впрочем, даже приятно.
Теперь настала очередь Беннера отводить глаза.
— Да и к тому же, из меня был бы просто кошмарный родитель, – усмехнулся Старк, – Ну так как, к каким ты выводам пришел?
— К тем же, что и с самого начала. Этого допустить нельзя ни в коем случае, – посерьезнел Беннер, – завтра нужно срочно договариваться с доктором Тейлор о более серьезном — и совершенно секретном — обследовании, и не затягивать с абортированием этого, тем более, что мы пока не знаем, с какой скоростью развивается этот плод...
— Хорошо, Брюс, так и будет. Но... Мне всегда казалось, что ты любишь детей. Почему ты называешь его «этим»?
Беннер посмотрел куда-то в стену и одними губами произнес:
— Это будет не ребенок, Тони. Это будет... монстр, – он медленно повернул к другу полные ужаса глаза. – Это будет абсолютная мерзость.