Всё, добил эту историю, behold и присоединяйтесь к обсуждению!
часть первая...Эта история произошла пол-года назад, но я до сих пор не знаю, как мне жить после произошедшего и что делать с тем, о чём я знаю теперь. Если вам хоть что-то известно ещё о подобных случаях, пожалуйста, напишите мне.
Начну с того, что пол-года назад я ещё был женат. Снимали мы с Лизой квартирку в спальном районе, быт у нас был более чем скромный, однако жили мы, как говорится, душа в душу. Не ссорились по мелочам, не пилили друг друга, вместе развлекались вдвоём или в компаниях, ну и, в общем-то, любили друг друга. Почти два года в браке прожили. Ну ладно, не буду предаваться ностальгии, что прошло, того не вернуть — приступлю к самой истории.
Год назад одна наша знакомая, назовём её, допустим, Таня — заядлая туристка, которая, казалось, из своего рюкзака со снарягой не вылезает никогда — позвала её в поход. Жена загорелась этой идеей, стала готовиться. Я бы мог тогда тоже поехать с ней, но тогда как раз работы привалило, я впахивал днём и ночью — надеялся получить повышение. (Когда сейчас думаю о том, по какой счастливой случайности меня пронесло не попасть туда — прямо испариной покрываюсь.) Так что раз в месяц Лиза ходила к своим приятелям в «Клуб Путешественников», тренировалась, готовилась к походу, покупала снаряжение и т. д. Ребята эти мне казались вполне нормальными — ну, разве что немного помешанными на своём хобби и слегка отстранёнными от всех остальных, но я никогда не считал увлечённость недостатком. Одним словом, в день икс я посадил свою жену на поезд, поцеловал на прощанье, попросил быть осторожной (в горах, куда они собирались, мобильной связи могло не быть), и снова с головой окунулся в свои дела.
Вернулась Лиза через полторы недели. Посвежевшая от горного воздуха, активная, весёлая... но словно чуточку другая. Вначале я не мог понять: то ли я действительно успел забыть свою жену за такой короткий срок, то ли... То ли что-то другое, что не объяснить словами. Как будто бы она — если не смотреть на неё прямо, а боковым зрением — правда становилась другим человеком... или даже не совсем человеком. Больше всего это походило на то, что со мной рядом якобы не она, а шарнирная кукла с её лицом и фигурой. Какие-то неестественные движения, жесты, мимика. Но это было видно лишь уголком глаза, в остальном она была такая, как и раньше. Я тогда, помню, испугался: а не поехала ли у меня крыша из-за недосыпа и напряжённой работы? Оказалось, бояться стоило совсем не этого.
Первые дни после возвращения она не могла наговориться: так её захватил поход и все эти туристические дела. Часами она могла рассказывать об опасном перевале или анекдотах у костра. Я выслушивал и радовался за неё, но, признаться, спустя неделю мне стало это наскучивать. Я вроде бы так и сказал ей, что мне уже не очень интересно слушать про поход. И в тот момент — это я запомнил точно — на её лице появилась недовольная, гневная гримаса. Всего на пол-секунды, не больше, но мне сильно врезались в память её резко сузившиеся глаза и перекошенный оскалом рот. Я никогда не видел такого выражения у неё на лице. На следующий же день она снова пошла в этот «Клуб Путешественников» и не возвращалась до поздней ночи. Я уже спал и откровенно не хотел слушать, что они там обсуждали.
После этого она изменилась ещё сильнее. Первым звоночком для меня стало её нежелание, простите за откровенность, со мной спать. Для молодых супругов хотеть друг друга более чем нормально, а тут она совершенно внезапно охладела ко мне. Я ревновал, подозревал, что Лиза завела любовника, искал причину в себе... А потом, однажды ночью, я проснулся от плеска воды. Я открыл глаза, повернул голову: рядом со мной жены не было. А из ванной снова раздался тихий плеск. Я глянул на экран мобильного. «Ты что, искупаться решила в четыре утра?» - спросил я, но ответа не последовало. Зато раздался другой звук — приглушенный то ли вздох, то ли рык — как будто кто-то с трудом откашливал мокроту.
Я встал с кровати и подошёл к двери ванной. «Лиз, у тебя всё хорошо? Что ты там делаешь?» - ещё раз спросил я, стуча в двери, но услышал только бьющуюся о ванну воду.
«Можно мне зайти?» - сказал я и вдруг очень сильно разволновался. Вспотевшей ладонью повернул ручку двери — как ни странно, дверь была не заперта — и вошел внутрь.
Она лежала, голая, в почти до краёв наполненной ванной — но не касаясь дна, как обычно это бывает, а плавала на поверхности, как деревянная. Волосы колыхались вокруг её головы, словно речные водоросли. Из-за белого света лампочки и синего кафеля над ванной её кожа будто бы тоже отливала синевой. Но самое страшное — это её лицо. Распахнутые глаза, уставившиеся в никуда, как у мертвеца, и рот, застывший в том самом оскале, который я видел всего мгновение. Меня прошиб холодный пот, я громко вскрикнул, но она никак не отреагировала. Тогда, чуть не плача и повторяя её имя, я потянулся к ней, чтобы вытащить из ванной, но она резко повернула ко мне лицо с невидящими глазами. В одно мгновение она выбросила вперёд руку и с чудовищной силой ударила мне в лоб, отчего я тут же потерял сознание.
Утром я проснулся в своей постели... Вспомнив вчерашнюю ночь, тут же подскочил и метнулся к ванной — и, не успев открыть дверь, увидел Лизу на кухне. Она готовила кофе и бутерброды. Я потребовал объяснений, начал путанно пересказывать, что было ночью, но она сказала, что мне просто принился кошмар. «Раньше ложись, и не будет снится всякое,» - проворчала она, выставляя на стол чашки с кофе. Я утёр холодный пот, но позавтракать так и не смог. Днём я нашёл её длинный волос на бортике ванной, хотя, по её словам, ванну она не принимала.
Дальше... А что дальше? Надо было раньше сообразить и уносить ноги. За пару месяцев Лиза сильно побледнела, была холодна со мной, всё больше отстранялась и всё чаще ходила по вечерам в свой «Клуб», будь он неладен. И, что самое жуткое, упрямо делала вид, что всё в порядке!
Несколько раз в неделю я просыпался среди ночи и видел, как моя жена с тем же самым взглядом, с тем же жутким оскалом стоит у кровати, прямо передо мной. Просто стоит и не реагирует ни на что. Иногда издаёт те приглушенные горловые вздохи. Первый раз я чуть не умер от страха, так и пролежал всю ночь, отвернувшись от этого зрелища, и пытался себя убедить, что мне это снится. Когда я ещё раз пытался взять её за руку, хотя бы просто дотронуться, она снова вырубила меня ударом в лоб, и снова наутро объяснила это дурным сном. И так повторялось десять, двадцать... уже и не вспомню, сколько раз.
Я пытался отвести её к невропатологу, к сомнологу, к психиатру — всё без толку, она только злилась на меня и говорила, что я сам клиент психбольницы. Может, и так, от подобной жизни у меня тогда и впрямь нервы шалили, выпивать начал... В итоге я сказал, что, если она не признает проблему, надо будет подавать на развод — и она подала, сразу же, без колебаний. Спустя неделю съехала от меня к кому-то из своих друзей-туристов.
В день развода брат и пара моих друзей утешали меня, вливали в меня литры алкоголя, но это было без толку: я знал, что жену я потерял не сейчас, в загсе, а намного раньше. Когда отпустил её в горы. Никто из моих близких не смог поверить в настоящую причину нашего расставания, плели что-то о любовниках, наперебой советовали мне мозгоправов, думая, что я свихнулся от горя. Однако мой рассудок был в порядке — проблемы были с походом и чёртовым «Клубом Путешественников».
***
часть вторая
Спустя ещё два месяца, я вдруг вспомнил про бывшего однокурсника Лизы и нашего общего приятеля — Саню. Надо сказать, что к тому моменту почти всё мои близкие и приятели свели общение со мной на нет: кто-то всерьёз считал меня сумасшедшим, кто-то просто не мог слушать мои рассуждения о «Клубе Путешественников» и всём произошедшем, не высказываясь о «нерациональном» и «паранормальном». Я и сам знал, насколько это нерационально! Вот только я точно знал — всё это не было галлюцинациями или сном, не было это болезнью Лизы — болезнь не проявляется вот так внезапно, после полутора недель на свежем воздухе... Ну вот, а Саня — он на таких вещах, можно сказать, собаку съел. Раньше я всегда смотрел с улыбкой на его увлечения: теория магии, таро, всякая мистика, эзотерика... Однако, чего у него не отнять — копает он всегда глубоко, по тому, что ему интересно, он мог бы докторскую защитить (если бы существовали докторские по теории магии). И вот я как-то случайно от общих знакомых услышал, что он тоже был на встрече «Клуба Путешественников» — и тут же бросился ему звонить.
С Саней мы встретились спустя две недели. Тогда по телефону я наспех и обрывочно рассказал ему о причине, по которой я хотел его видеть, и, уже сидя перед ним в пабе, понял — заинтересовать его мне удалось.
О моём разводе он, оказывается, знал, посочувствовал мне и угостил пивом — как он тогда сказал, в обмен на любопытную информацию. Я опять почувствовал себя неловко — как было всегда, когда я пытался честно рассказать всё новому человеку. Однако Саня на удивление спокойно принял всю мою историю с Лизой, лишь один раз перебил меня, когда я рассказывал про случай в ванной: спросил, не заметил ли я необычного запаха. Потом, когда я закончил, интересовался, не обращался ли я к священникам. Меня, как человека совершенно не религиозного, этот вопрос привёл в ужас — ведь к батюшкам я не ходил, а вдруг это и правда был выход? Но Саня меня сразу успокоил: мол, только зря бы деньги и время потратил, такие сущности не боятся молитв и святой воды.
— Какие сущности? - насторожился я.
— Такие, - передразнил он мой тон, - которые в ночь полной луны входят в человека и заменяют его.
Сердце тревожно стукнуло у меня в груди. Я замер и недоверчиво посмотрел ему в глаза.
— Сань... Это ты шутишь сейчас?
— А ты что, шутил, когда мне всё это рассказывал, что ли?! Если да, то я, пожалуй, заплачу за пиво и пойду домой!
— Нет, нет, просто... Откуда ты это знаешь?
— Ну, во-первых, я такое изучал — не зря же ты позвонил именно мне, а? А во-вторых, я сам навестил «Клуб Путешественников» и кое-что разузнал!
— Ну, хорошо, хорошо, ты, главное, не кипятись... - я пододвинул ему бокал с его пивом, - Просто мне не совсем понятно, как вообще такое возможно. В голове не укладывается.
— Ну смотри. В тех горах, куда любит кататься эта компания, действительно существует аномальная зона, веришь ты в такое или нет. К тому же, если в ночь полной луны провести над человеком определённый ритуал, не имеющая физического воплощения сущность — или, как ты любишь выражаться, НЁХ — может войти в контакт с человеком и вытеснить его личность.
— Какой ещё ритуал? Ты хочешь сказать, эти туристы там все двинутые на мистике?
— Ритуал совсем не сложный — символическая смерть называется.
Я, как дурак, захлопал глазами — он говорил так, будто это известно всем и каждому.
— Объясняй, - сказал я, залпом допив своё пиво.
— В настолки когда-нибудь играл? В ролевые игры, ну, там, «Подземелья и драконы», «Предательство в доме на холме»?
— Ну, с тобой же как-то играли, да...
— Ну вот... Помнишь, что ты чувствовал перед тем, как у твоего персонажа заканчивались очки жизни? Напряжение. Адреналин. Страх. И когда ты умираешь в игре, внутри словно что-то обрывается. Смерть персонажа в игре — просто цифры, по сути. Но когда ты в компании, и каждый стремится сохранить эти цифры, словно от этого зависит их собственная жизнь... Одним словом, ты переживаешь символическую смерть, а твои ощущения заставляют чувствовать её как настоящую. И этого достаточно для того, что хочет заставить тебя уйти.
Я молчал долго, минут пять, осознавая сказанное. Саня не мешал мне, потягивал себе своё нефильтрованное, словно только что не наплёл какой-то дикости.
— И что, - медленно проговорил я, - ты хочешь сказать, они там просто рубанули в настолочку в полнолуние, а в мою Лизу вселился демон?
— Что-то вроде того, - невозмутимо ответил Саня.
— И что, чёрт возьми, этого никто — никто! — из их тусовки не заметил? - начал закипать я, - И потом никто из этого грёбанного «Клуба» не заметил перемен?! Они с ней общались почти каждую неделю!
Саня наклонился ко мне через стол, подвинулся к самому уху.
— А ты правда считаешь, что только твоя Лиза не вернулась из похода?
Я похолодел и отпрянул.
— Погоди, ты хочешь сказать...
— Да, приятель. Ты всё правильно понял. Почти никто из них — не человек. Кто-то позже, кто-то раньше — но почти все уже сходили в последний поход.
Переводя дыхание и утирая вспотевший лоб, я глядел сквозь него.
— Именно поэтому, - спокойно продолжал Саня, - она всё время возвращалась туда. Ей там комфортнее, среди своих. Люди ей уже не интересны.
— Боже. О... о господи, - только и смог выдавить из себя я, но тут же вспомнил уже другой вопрос, - Ну, а как же Танька? Такая, в очках, вечно с рюкзаком ходит! У неё ведь есть муж, я помню. Он что, ничего не заметил?
— Может, не заметил, а может, хер забил, ты же знаешь, я с ним никогда близко не общался.
Между нами снова повисло молчание. То, что я услышал, было полнейшим безумием, но это хоть как-то объясняло творившееся тогда с Лизой. И я оказался прав — «Клуб Путешественников» и правда был не тем, чем казался. Но кое-что... Кое-что не давало мне покоя.
— Слушай, Сань, - я потёр лоб и снова взглянул на меня, - Я вот что хотел ещё спросить. Я ведь тебе позвонил и рассказал это всё после того, как услышал, что ты ходил в этот «Клуб». А зачем, можно узнать?
Он неожиданно задумчиво улыбнулся.
— Да так, знаешь... Серёга позвал, я и пошёл. Из природного любопытства. Не так уж и плохо, если честно... Может, и ты бы к нам заглянул, а? Заходи, мы вот в мае на новый маршрут пойдём...
Глаза его на пол-секунды угрожающе сузились, а рот словно перекосило спазмом. Всего на одно мгновение.