The Original™ Обычный Сумасшедший
03.08.2010 в 01:12
Пишет Обычный сумасшедший:"Широкое низкое мановение питомцев астральной воды только ведёт к апатическому закручиванию на продолговатой стрелке."
Так говаривала моя сестра, которая дружила с енотом и стрекозой стрелкой. Стрелку она называла косой времени и от того окосела. Но не опопсела. Околесела — ну, то есть начала нести околесицу вроде той, что написана выше. Я очень люблю свою сестру. Я помню органические времена, когда она страстно пела, как хочет она лечь на дно реки и стать ланцетником. Тогда она еще носила свои шикарные усы... Но мода не стоит на месте. Теперь на ее совершенно гладком лице, без усов, бровей, носа, глаз, рта, сияет выражение торжества над этим миром, и в своих мечтах она представляет себя каким-то морским иглокожим.
Я часто прогуливался с нею по наклоненной в 32 градуса плоскости, гладил ее черное оперение на ветвистых рогах, которые росли у нее тогда еще - до операции - из спины. Когда я говорил, что она негуманоидное создание (что ей, конечно же, льстило), она целилась в меня из водяного пислотела, то есть чистлотела, то есть пистолета! Или пистозимы. Но это неважно - важно то, что она всегда попадала мне этой темно-красной жидкостью прямо в глаз. Это было забавно и щекотно.
Когда я думаю о щекотке, в голове сразу проводится параллель с - то есть между - глазными яблоками, параллель превращается в хиазму и плотно упаковывается в голову моей прекрасной сестры, которая и не сестра мне вовсе. Потому что она даже и не женщина. А кто? Я боюсь даже предполагать. Но именно она открыла мне, например, что на небе вовсе не звезды, а огромные коралловые полипы, в которых идут термоядерные реакции. Уже хотя бы за это ее стоило полюбить и всю жизнь считать по меньшей мере своей сестрой.
URL записиТак говаривала моя сестра, которая дружила с енотом и стрекозой стрелкой. Стрелку она называла косой времени и от того окосела. Но не опопсела. Околесела — ну, то есть начала нести околесицу вроде той, что написана выше. Я очень люблю свою сестру. Я помню органические времена, когда она страстно пела, как хочет она лечь на дно реки и стать ланцетником. Тогда она еще носила свои шикарные усы... Но мода не стоит на месте. Теперь на ее совершенно гладком лице, без усов, бровей, носа, глаз, рта, сияет выражение торжества над этим миром, и в своих мечтах она представляет себя каким-то морским иглокожим.
Я часто прогуливался с нею по наклоненной в 32 градуса плоскости, гладил ее черное оперение на ветвистых рогах, которые росли у нее тогда еще - до операции - из спины. Когда я говорил, что она негуманоидное создание (что ей, конечно же, льстило), она целилась в меня из водяного пислотела, то есть чистлотела, то есть пистолета! Или пистозимы. Но это неважно - важно то, что она всегда попадала мне этой темно-красной жидкостью прямо в глаз. Это было забавно и щекотно.
Когда я думаю о щекотке, в голове сразу проводится параллель с - то есть между - глазными яблоками, параллель превращается в хиазму и плотно упаковывается в голову моей прекрасной сестры, которая и не сестра мне вовсе. Потому что она даже и не женщина. А кто? Я боюсь даже предполагать. Но именно она открыла мне, например, что на небе вовсе не звезды, а огромные коралловые полипы, в которых идут термоядерные реакции. Уже хотя бы за это ее стоило полюбить и всю жизнь считать по меньшей мере своей сестрой.