(продолжение вот этой истории)Меня зовут Герда Вальдкрафт, урожденная Замза, но в моем родном городе за мной прочно укрепилось прозвище «Вдова Блюмберг». Прошло уже три года, как умер мой первый муж. Я же, по необъяснимой случайности избежала заражения туберкулезом и мучительной смерти от чахотки.
читать дальше?..
Как описать то, что чувствовала я, когджа однажды войдя в сумерках в комнату мужа, я обнаружила, что он больше не дышит, и сердце его больше не бъется? На удивление, сначала я не ощутила горя: оно словно поглотилось той общей подавленностью, которая не покидала меня в тяжкие месяцы его болезни. Поборов подступившие слезы, я поспешила открыть окно, чтобы проветрить комнату от душного захапа смерти и лекарств. Затем позвонила доктору. «Алло, доктор ***? Это Герда. Господин Блюмберг только что скончался.» И всё. За суетой, которая пришла вместе с приходом доктора и поспешными похоронами, оформлениями бумаг и подажей дома, я почти не ощущала боли утраты. Как будто он был все еще жив, только уехал надолго, и я лишь перестраиваю свою жизнь перед его скорым приездом. Переехав на старую квартиру, я какое-то время даже ждала, что вот-вот, и он войдет в комнату… Но время шло, и постепенно ко мне приходило страшное осознание: его больше нет. Как это так, - говорила во мне какая-то часть моей души, - его больше нет? Как это вообще может быть? Ведь остались же его книги, его письма и грампластинки, остался маленький парк, где мы любили сидеть летними вечерами, и институт, в котором он работал в последние годы. И вот тогда в моей жизни стали происходить странные вещи. Его не было – и всё остальное тоже стало постепенно исчезать из нее, терять свое предназначение и былую значимость. Как будто этот мир был уже не настоящим, а каким-то суррогатом, подделкой, созданной в насмешку надо мной. Я ходила на работу, как раньше, слушала разговоры сослуживцев, которые мне, конечно, сочувствовали, и постепенно переставала чувствовать даже себя. Я походила на кувшин с трещиной, через которую выливалось все, чем его каждый день усердно наполняли…И только тоска была настоящей. Она неотступно следовала за мной все время и проявлялась в полную силу, когда я оставалась одна. Я запретила себе перечитывать его письма, чтобы не жалеть о том, что не умерла от туберкулеза, которым он пытался меня заразить. Перед сном, читая молитву, мне казалось, что даже слова эти не настоящие. «Господи, упокой его душу!» Ненастоящие слова ненастоящей женщины в пустом и поддельном мире.
. . .
Так было в первый год после его смерти. Потом тоска стала постепенно размываться, растворяться в ежедневных заботах. Оказалось, главным спасением от нее было не посещать те места, которые так сильно напоминали мне о нем, спрятать подальше портрет и все-все воспоминания…
Сейчас я второй раз замужем и, можно сказать, довольна своей жизнью. Мой нынешний муж, Фридрих, хорошо зарабатывает преподаванием в университете и очень любит меня. Я очень жалею, что не могу иметь детей – видимо, из-за того, что я помогала бывшему мужу в его исследованиях радиоактивности, а может, во мне переломилось что-то после пережитого горя. Но утешает одно: все проходит, как прошел тот ад, в котором я жила три года назад.
У меня осталась, правда, одна простительная слабость – я очень люблю спать. Каждую ночь, укладываясь в постель, я жду его. Он снится мне всегда, и во сне я могу так же, как и раньше, держать его за руку, говорить с ним, как будто не было никакой лучевой болезни, никакой уродливой смерти… Но такие сны, к сожалению, приходят ко мне редко. Намного чаще я вижу повторяющийся с некоторыми изменениями тревожный сюжет. Начало войны. Я прощаюсь с ним, одетым в строгую морскую форму, держу его руки, не в силах отпустить, потому что знаю: он больше никогда не вернется. После таких снов я часто просыпаюсь в слезах, пряча их от Фридриха…
. . .
…Вот так и живу: от ночи до ночи, изо всех сил притворяясь, что теперешняя жизнь настоящая, притворяясь настолько сильно, что, кажется, вот-вот, и я сама в это поверю. Вот-вот, ну же, еще чуть-чуть – и поверю…
@музыка:
Flёur - Тридцать семь
@темы:
творчество душевнобольных,
проза(к),
Бред,
Творчество