Казалось бы, ну чего тут удивительного? Корабли, бывает, горят, особенно те, за которыми никто не следит. Но этот случай был поистине выдающимся. Во-первых, корабль этот был частично омываем волной прибоя, и потому был насквозь трухлявым и влажным. Отсыревшие доски давно покрылись мхом и склизкими раковинами, наполовину затопленная каюта давала приют каким-то морским гадам и рачкам... Однако, поди ж ты — загорелся! В одночасье, говорят, вспыхнул, начиная со сломанной грот-мачты, и прочти сразу огонь поглотил всю эту громадину.
Что ж, думали мы, и такое случается. Молния попала, ну, или какой мимо проходящий святой этакое чудо сотворил... Мы в самовозгорания не верим. Но всяк, кто был там, в прибрежной деревне, уверял, что рядом не было ни одной живой души. Да и как горел этот корабль! Дней пять, не меньше, полыхал он, как лесной пожар, и огонь пожирал мокрое дерево у самой кромки воды. Поистине чудовищное зрелище.
На третий день пожара к кораблю стали стекаться со всех деревень разнообразный сброд: огнепоклонники, странствующие монахи, разные бродяги и музыканты, выглядящие как бродяги. Все они собрались возле горящего корабля, будто были объединены одной целью. Пение и танцы вокруг него не прекратились, даже когда падала фок-мачта, теперь черная и сухая. Все эти люди чему-то несказанно радовались, пили, обнимали и поздравляли друг друга... Будто бы ждали этого дня много-много лет. А потом корабль так же внезапно потух и рассыпался в угли. Так странно было: морская вода — и тонущие в ней шипящие угольки... На следующий день всех этих паломников и след простыл.
От таких необъяснимых вещей проще всего было бы отмахнуться, и забыть о них, будто и не существовало их на свете. Но тот страшный, священный трепет, вызвавший в некоторых из нас вид пылающего корабля, никуда не денешь.